Спецпроект Издательского дома «‎Беларусь сегодня»
и Национального архива Беларуси
СБ. Беларусь сегодня

Хатынь неизвестная

История гибели деревни Хатынь, сожженной дотла гитлеровскими карателями 22 марта 1943 года, до сих пор хранит малоизученные эпизоды.

Есть в нашей истории события, которые даже неумолимое время не в силах увести в тень прошлого. Не в силах и не вправе. Потому что они часть нас самих. Именно к таким относятся героические и трагические события Великой Отечественной войны, пережитые и выстраданные народом Беларуси.

imgНа переднем плане в центре: Иосиф Каминский с дочерью Валентины Добыш, Валентина Добыш с мужем Михаилом. Хатынь, 1969 год. Во время открытия мемориала

Сегодня страшная судьба Хатыни известна многим, а в нашей стране, безусловно, каждому. Мартовским утром 1943 года, попав в партизанскую засаду, в результате боя был убит командир 1-й роты гауптман шуцполиции гитлеровцев Ганс Вельке, известный в Германии как чемпион Олимпийских игр 1936 года по толканию ядра. Вызвав для подкрепления полицейских из Плещениц, а также эсэсовцев особого батальона Дирлевангера из Логойска, каратели решили преследовать партизан и в результате вышли к Хатыни — небольшой деревне из 26 хат. Окружив ее, согнали всех жителей в один большой сарай и подожгли...

А незадолго до гибели Хатыни случились две удивительные истории, непосредственно с ней связанные, однако долгое время хранившиеся лишь в памяти самих участников произошедшего, а после — их потомков.

Жизнь и смерть

Жительница Борисова Ва­лентина Добыш знает о Ха­ты­ни не понаслышке: некоторое время вместе с бабушкой она жила в семье Иосифа Каминского, человека, чья скульптурная фигура с погибшим сыном на руках встречает всех, кто посещает мемориальный комплекс «Хатынь». История ее семьи в годы Великой Отечественной войны поражает необычными поворотами в судьбе и удивительными спасениями в, казалось бы, безвыходных ситуациях.

До войны семья Константина Добыша проживала в деревне Осовы Бегомльского района. Глава семьи занимал руководящие должности: секретарь сельсовета, председатель колхоза, его жена Вера работала телефонисткой на почте. В начале войны К.Добыш успел эвакуироваться, но так вышло, что Вера с двумя детьми осталась в оккупации. Однажды весной 1942 года к Вере зашел работавший на партизан полицейский, хорошо знавший ее мужа, и предупредил о грозящей опасности: мол, завтра гитлеровцы будут расстреливать всех комсомольцев и коммунистов — кто-то написал донос и составил списки. В том списке значилась и семья Добыш. Пришлось ночью на повозке срочно уезжать в деревню Замошье (сейчас — Борисовский район) — там жили Верины мать Стефания и сестра Гэля.

Однако и в Замошье беженцы не нашли покоя. И туда добрались каратели. Они собрали всех жителей и отвезли в Зембин, несколько дней держали в церкви, а все дома в деревне сожгли. Затем жителей посемейно выводили из церкви и допрашивали — часть отпустили, а 16 семей вместе с детьми по доносу полицаев расстреляли за связь с партизанами на поле за церковью. Семья Добыш уцелела, поскольку была не местная и ее здесь не знали. Так они спаслись во второй раз. Вернувшись из церкви к пепелищу, выкопали землянку и стали в ней жить. Все имущество сгорело, продуктов нет, а впереди зима. Решили, что Вера с сыном останутся в Замошье, а Валя с бабушкой Стефанией пойдут перезимовать в Хатынь, к еще одной дочери Стефании Адэле, которая была замужем за Иосифом Каминским.

Судьба отвела беду

Из воспоминаний Валентины Добыш:

"В конце лета мы с бабушкой пошли в Хатынь к Каминским, к тете Адэле. Мне тогда лет 9 было. Мы пошли, бо есть нечего было. Собирались там пожить, перезимовать. А брат мой Ватик (Вячеслав) остался с мамой в землянке в Замошье. Три дочки было у бабушки: Адэля, Гэля и Вера — моя мама.

В доме иконы висели: Каминский рано утром вставал, крестился и молился перед иконами. У Каминского кузница была, стояла на огороде недалеко от хаты. Мы с двоюродной младшей сестричкой, Виля ее звали, горн ему вдвоем качали. У него борона всегда стояла возле кузни, и, как я стала понимать, под видом ремонта к нему ходили и заезжали люди: он, видно, помогал партизанам. Четверо детей было у Каминского: две дочки и два сына, Адась и Михась, подростки, Адась (Адам) — старший. Родители их все время где-то прятали, чтобы в Германию не угнали. Каминский говорил: если погибнут — пропадет род. Дочь Ядя только окончила училище, на учительницу училась, и приехала домой, как война началась. Одно время старик еще был в доме Каминского — не знаю кто, отец его или дядя. Он потом куда-то уехал.

imgНадежда Орловская, мама Валентины Шпиронок, с внучкой Таней

Большая пуня с дверью по центру на горке стояла — в ней потом людей сожгли. Запомнила, что в пуню ходили работать — цепями били снопы: зерно выбивали. Мы, малые, потом проверяли, чтобы колоски не остались. Мы там не голодали. Крутили жернова — муку мололи. Блины часто пекли. У Каминского была корова и овечки. Он овечек резал, давал партизанам. Каминского люди очень уважали.

Весной мы домой стали собираться — бабушка уже начала беспокоиться. Судьба, видно, подсказала ей что-то, и она сказала Каминскому: «Иосиф, мне надо идти, там Верка одна с малым в землянке». Ушли мы из Хатыни за два или три дня до сожжения. Каминский пошел в лес, надрал лыка из лозы и сплел нам лапти. Еду взяли и отправились пешком. Была уже вода, ноги мокрые, и нам портянки поменяли в какой-то деревне.

Приезжали мы на открытие мемориала, дома у Каминского были в Козырях. Он мне говорил, когда встретились: ты похожа на мою Ядьку, как вылитая. Он все время будто приглушенный был, вспоминал семью, по именам их называл: то Адэлька, то Ядька, то Адась… Рассказывал, что Ядвига перед этим как раз пришла из Логойска и тут сгорела. Говорил, она хотела по крыше выбраться, но задохнулась в дыму, упала и сгорела вместе со всеми, а с ней и ее мать — тетя Адэля. Каминский рассказывал, на него навалились трупы. Среди трупов лежал. И услышал голос старшего сына Адама: «Папа, спаси…» Потом каратели ходили и достреливали тех, кто жив остался. Все эти воспоминания у него все время в голове были…»

Трудно понять, почему бабушка Стефания, как ее ни уговаривали пожить еще у Каминских, настойчиво решила уходить домой. Так в третий раз судьба отвела от них беду.

Хлеб — спаситель

В то время когда Валя с бабушкой покинули Хатынь, в логойской деревне Беланы семья Орловских, наоборот, собиралась переехать в Хатынь, спасаясь от преследования бургомистра Кузевичской волости. Деревня Беланы расположена в пяти километрах от Логойска, до Хатыни — 15 километров. Здесь и случилась еще одна необычная история.

Как это было, рассказала жительница Логойска Валентина Шпиронок:

«Моя мама Надежда Ковзан родилась в Добренево и до войны вышла замуж в соседнюю деревню Беланы за Михаила Орловского. В 1939 году у них родилась девочка Нина, а осенью 1942 года вторая дочка Софья. Я после войны родилась — всего 7 детей было. Папу нашего в начале войны на фронт не взяли из-за плохого зрения.

Бабушка моя жила в Добренево. Началась война, и добреневцы пошли в партизаны, в том числе мамины братья. Потом хлопцы забрали в отряд и свою мать — мою бабушку Алесю. Бабушка очень переживала, что дочка осталась в Беланах. Дело в том, что совсем рядом Логойск, а бургомистр волости сам был из Добренево. Несколько раз приходил к нам и говорил маме: «Знаю, что брат Костик к тебе приезжает ночью в длинном кожухе». Угрожал, что расстреляет. Мама и рассказала братьям об этом. Но в отряд как возьмешь — дети совсем малые. Тогда решили перевезти в Хатынь к тетке — фамилия ее была Иотка. Уже после войны мы с мамой ездили в Хатынь, и она показывала место: «Вот там наша тетка жила. От Каминского по дороге направо к лесу».

И вот однажды ночью на двух санях, тогда еще снег лежал, приехал Костик с партизанами, чтобы забрать семью. А мать перед этим расчинила хлеб: хотела поехать не с пустыми руками, но испечь хлеб не успела. Она и говорит: «Я ж не буду хлеб кидать. Давай в другой раз: хлеб испеку и поедем». Так и остались дома. А на следующий день узнали, что Хатынь спалили... Если бы тогда ночью они уехали в Хатынь, то попали бы в огонь. Бабушка очень набожная была и всегда повторяла, что это нам Бог помог. Сына в армию отправляла — крестик дала с собой. А мать говорила: «Всевышний спас, хлеб спас». Ну а Беланы гитлеровцы тоже сожгли, потом уже, пришлось в землянке жить..."

Вот так невероятным, удивительным образом в марте 1943 года две семьи избежали страшной участи. Трагедия унесла жизни их родственников в погибшей деревне и навсегда оставила в памяти чудесное спасение. И это тоже часть хатынской истории, которую ни время, ни мы не вправе забывать...

Автор: Александр Павлюкович

Другие статьи
01.03.2024
Война и мир Павла Пронягина
02.02.2024
Как вчерашний школьник из деревни на Брестчине стал пулеметчиком-партизаном
02.02.2024
Его звали Василь Мудрый, боец Семенов, товарищ Ковалев, камарадо Пабло… Мы же его знаем как Василия Коржа
01/00