Две Веры

В историю о том, что во время Великой Отечественной войны в Луцевщине под Логойском находилась замаскированная радиостанция и оттуда шли радиограммы в Москву, поначалу трудно было поверить. Но сведения из разных источников подтверждали: в тылу врага работали советские разведчицы.

Отважные девчата

На оккупированную территорию разведгруппы забрасывались с воздуха на парашютах или приходили через линию фронта. Им ставилась задача сбора информации о передвижении противника по железным и шоссейным дорогам, количестве и вооружении войск, состоянии и расположении гарнизонов, аэродромов и других военных объектов врага. Особенно важны были такие данные по Минску. Логойский район — недалеко от города, поэтому одну из групп сбросили на парашютах ночью в лесной массив возле деревни Нивки.

«В апреле 1942 года из Москвы по заданию Белорусского штаба партизанского движения в лесу между Логойском и Плещеницами приземлились на парашютах четыре разведчицы. Их задача — передавать по рации сведения о переброске живой силы и техники врага по железной дороге и автотранспортом.

Для этого семнадцатилетняя радистка Вера Золотайко вместе с разведчицей Верой Аверьевой, ей был 21 год, под видом беженок осели в Луцевщине, в Логойске. А семнадцатилетние Евдокия Савельева и Тамара Щербакова — в поселке Красное, на железнодорожном перегоне Молодечно — Минск. Рискуя жизнью, девушки передали по назначению немало важных сведений...»

Спрятав рацию в лесу возле дороги, Золотайко и Аверьева пошли в Логойск. Под видом беженок устроились у Веры Макейчик — жены довоенного прокурора района. Девушки хотели идти в Минск, но немцы не выдали пропуска, предложив на выбор: работать в Логойске или ехать в Германию. Так разведчицы устроились на работу в имении Луцевщина. Золотайко, хорошо знавшая немецкий язык, — переводчицей, Аверьева — разнорабочей.

Доверившись Вере Макейчик, девушки попросили ее помочь привезти радиостанцию. Макейчик взяла в имении лошадь и, спрятав в дровах, перевезла рацию к себе. Чтобы не рисковать жизнью Веры и ее троих детей, Золотайко выпросила у немцев отдельную комнату в доме в Луцевщине. Там и хранили радиостанцию в тайнике возле печки, антенну растянули и замаскировали на чердаке.

Говорит «Северок»

Обычно шифровала, отправляла и принимала радиограммы Золотайко, а Аверьева, закрыв комнату на замок, в это время находилась на улице возле дома, чтобы предупредить в случае опасности. С партизанами связь установили через шофера Василия Селяха. Родственница Селяха работала в Минске на товарной станции и передавала им сведения о движении поездов и обстановке в городе. Золотайко как переводчица стала ездить с немцами в Минск.

В бывшем имении Луцевщина, располагавшемся в километре от Логойска, оккупанты организовали производство сельхозпродукции для своей армии. Привезли в Логойск нескольких специалистов‑голландцев, которые стали выращивать на полях возле Гостиловичей и Заозерья картофель, ячмень, жито, пшеницу. Нацисты считали, что с помощью голландских технологий они смогут получить хорошие урожаи. В Луцевщине создали небольшую свиноферму, содержали лошадей и коров. Из этого имения и шли в условленное время радиограммы в центр. Жительница Логойска Надежда Подобед в то время там тоже работала и жила вместе c разведчицами в одном доме. Она рассказывала, как все происходило:

Надежда Подобед

«Во время войны мы с мамой и отчимом жили в Луцевщине. Командовал там всеми немец Форлоб. Работы вел голландец Ленарт. Был еще один голландец — Гага. В доме в одной комнате жили мы, напротив — две девушки, обе Верочки — Аверьева и Золотайко. Их парашюты возле Нивок зависли на деревьях. Немцы тогда всю деревню перевернули — искали, но не нашли. Разведчицы пришли в Логойск и устроились в Луцевщине. Вера Золотайко — черненькая, невысокого роста, худенькая. Немцы звали ее: „кляйне Вера“. Она была у них переводчицей. Вторая Вера, Аверьева, — рыжеватая блондинка. Немцы звали ее: „блондэ Вера“. Я жила от них через коридор. Устроили меня работать на свинарник. Мы с Верой рыженькой вместе работали: варили бульбу, свиней кормили. Они сначала мне не доверяли. Я ж молоденькая была — 15 лет только. А потом показали антенны, натянутые на чердаке, радиостанцию. Давали наушники — Москву слушать...»

В тот период разведгруппы в основном снабжались радиостанциями «Север». Партизаны ласково называли их «Северок». Рацию разработали перед вой­ной и в 1942‑м выпускали массово. Зеленого цвета, небольшая по размеру радиостанция и принадлежности к ней размещались в двух холщовых сумках. Общий вес — около 10 килограммов.

Через некоторое время немцы заподозрили Золотайко и Аверьеву и девушкам пришлось уходить из Луцевщины. Но уходить надо было с рацией, поэтому пришлось применить хитрость. Вера Золотайко сказала, что к Новому году хочет выгнать хорошего «шнапса» (самогона) в Нивках, поэтому надо отвезти туда муку. Под таким предлогом разведчицы выехали из имения.

Надежда Подобед:

«Они с партизанами договорились, как уходить в отряд. К ним часто приходил полицай Митька, родом из Понизовья. (Комсомолец из Понизовья Дмитрий Яцкевич проходит по спискам партизанской бригады „Большевик“, ушел в отряд 22.06.1943 года после разгрома Косинского спиртзавода. — Прим. авт.) Он вне подозрения был. Потом в партизаны пошел и погиб.

Вообще, немцы стали искать партизанских связных после одного случая. Верочки дружили с женщиной и в разговоре проговорились: предупредили ее, что ночью партизаны сделают налет на Логойск. Каким‑то образом информация дошла до немцев, и после налета те поняли: действительно, кто‑то связан с партизанами. Помню, однажды немцы ходили по домам — что‑то искали. К девчатам не заходили, с ними же одна из них, Вера черненькая, работала. Но разведчицы тогда догадались: ищут рацию. И вскоре ушли в партизанский отряд. Это зимой происходило. Золотайко говорит голландцу: „Знаешь, Ленарт, зима, в квартире холодно — нам нужна теплая одежда“. Он выдал девушкам шерстяные одеяла, и они за ночь пошили себе из них теплые штаны. Рацию и необходимые вещи загодя перенесли в свинарник. Немец и голландцы ночевали в Логойске — их не было здесь вечером.

Мне сказали: „Ты приди завтра на работу и спрашивай „Веру блондэ“: скажи, что она не вышла на работу“. Утром я пошла в столовую и говорю: „Вера блондэ“ не вышла на работу. Немец переспрашивает: „блондэ Вера“ нет? И „кляйне Вера“ нет. А где они? Тут‑то и всполошились».

Новогодний подарок

Надо думать, Форлоб не доложил своему начальству в Логойск и в полицию безопасности и СД о побеге из имения, поскольку для него это могло иметь плохие последствия — под боком работали партизанки, а он их не выявил.

Подтверждением вышеописанному стали партизанские документы, которые с трудом удалось найти в Национальном архиве Беларуси. Обе радистки числятся в списках партизанской бригады «Большевик». Ниже данные из архива:

Золотайко Вера Михайловна:

воинское звание — старший сержант;

время вступления в отряд — 31.12.1942 года;

социальное положение — учащаяся;

партийность — член ВЛКСМ;

семейное положение — холостая;

национальность — украинка;

образование — 10 классов;

часть, должность или где служила до войны — спецшкола;

домашний адрес — г. Полтава.

Аверьева Вера Александровна:

воинское звание — нет;

время вступления в отряд — 31.12.1942 года;

социальное положение — служащая;

партийность — член ВЛКСМ;

семейное положение — холостая;

национальность — русская;

образование — 7 классов;

должность или часть, где служила до войны — межрайторг, бухгалтер;

домашний адрес — г. Углич Ярославской области.

По документам получается, что девушки ушли в лес в последний день 1942 года и Новый год встречали уже в партизанском отряде. Из Гостиловичей они поехали в деревню Нивки, а оттуда партизанская связная Сабина Сосновская повезла их в Рудню — там тогда находился отряд «Большевик» и Логойский подпольный райком партии. Упоминает о Золотайко и Аверьевой в своих воспоминаниях и бывший секретарь подпольного райкома Иван Тимчук. Обе разведчицы оставались в отряде до освобождения.

Автор: Александр Павлюкович