История летчика Александра Мамкина

В ночь на 11 апреля 1944 года летчик Александр Мамкин посадил горящий самолет с детишками на озеро. Мамкин спас всех, в том числе мою собеседницу Галину Петровну Тищенко (в ту пору — Форинко) — единственную, видимо, дожившую до наших дней пассажирку «огненного» рейса.

Александр Мамкин и его пассажиры. Кадр из кинохроники

Кочующий детдом

Отец Гали с первых дней ­войны ушел на фронт, а в ­1943-м гестапо забрало маму — соседка донесла, что она подобрала брошенную с нашего самолета листовку. Старшую дочку Галю, ее 8-летнюю сестру Регину и 4-летнего братика Володю забрал Михаил Степанович Форинко, родственник и директор детдома, в котором спасались от ­войны почти двести ребятишек от 3 до 15 лет. Жили, конечно, впроголодь. Ближе к зиме всех переселили в деревеньку Бельчицы в 4 километрах от Полоцка. Говорят, Михаил Степанович уговорил бургомистра, чтобы весной подкормить детей на природе, спасти от голода и тифа.

— В конце зимы директор собрал нас в большой избе и сказал, чтоб приготовили свои вещи, ночью будем уходить к партизанам, — вспоминает Галина Петровна. — Там ведь, неподалеку от Бельчиц, начинался огромный партизанский край, на добрую сотню километров. У них даже райкомы и колхозы сохранились.

Как стемнело, мы потихоньку добрались до леса, а там уже партизаны в маскхалатах встречали, помогли уйти в глубокий партизанский тыл.

Простить партизанам такую наглость немцы не могли: разведка донесла, что на апрель назначена операция по ликвидации партизанского края. Штаб связался с Большой землей, было решено вывезти детей на самолетах. Операция получила кодовое название «Звездочка». На озере Вечелье близ деревни Ушачи устроили аэродром.

С конца марта У‑2 капитана Дмитрия Кузнецова и Р‑5 лейтенанта Александра Мамкина начали вывозить детей и раненых. Летчики прилетали по ночам, иногда жили в отряде несколько дней, наверное, выгадывая погоду. Потому и сохранились кинокадры: в те дни в отряде работала группа кинооператоров во главе с Марией Суховой. Они были заброшены для съемок фильма о партизанах «Народные мстители» и, конечно, снимали нас, детей. Тем более что несколько раз мы репетировали посадку в самолет. Отсюда такая качественная съемка, хотя сами полеты‑то были только ночными.

А летчик Мамкин выделялся среди партизан. Они были одеты кто во что горазд. У него же — фасонистый комбинезон с мехом вовнутрь, очки...

Перед нашим полетом пришло указание, что это, возможно, будет последний рейс, ведь озеро уже подтаивало.

Последний рейс

Грузили нас так: семерых в незастекленную штурманскую кабину позади отсека летчика. Летчик прилетал без штурмана, чтоб взять больше груза. В глухой отсек между лыж поместили воспитательницу Валентину Степановну Лотко с 4-летним сыном Толиком и еще двумя детьми, а где‑то в конце, в фюзеляже, — двое носилок с ранеными партизанами. Всего нас было 13 человек. Никто из детей не боялся полета, ведь уж столько насмотрелись...

Взлетели. Мы с 15-летним Володей Шашковым привстали, чтоб малышам больше места было. Я хотела посмотреть на землю, но едва доставала до края борта и видела только луну, которая все время скакала вниз‑вверх. Потом я догадалась, что это наш самолет скачет, а не луна. И тут послышался звук этих камешков...

В Велижском историко‑краеведческом музее (Смоленская область) сохранились рукописные воспоминания Володи Шашкова:

— На перелете линии фронта нас нагнал немецкий истребитель... Первый раз он пронесся со свистом около нас, но не стрелял... Второй заход был уже с попаданием, но выстрелов не было слышно, а по нашему самолету пули сыпались, как горох по фанере. Летчик оглянулся, увидел, что я стою, и показал мне опуститься... В третий раз истребитель опять дал очередь по нашему самолету и ранил Александра Петровича Мамкина — он резко дернулся и схватился за голову. Запахло бензином...

Галя Тищенко стояла сразу за кабиной летчика и хорошо видела происходящее:

— Немецкого самолета я не заметила, но нос нашего вдруг вспыхнул синим огнем, точно как из паяльной лампы. И огонь со свистом перекинулся в кабину к Мамкину. Я хорошо видела только его спину и руки, которые не выпускали штурвал. Запомнилось, что комбинезон на спине вдруг стал лопаться и мех выворачиваться наружу. Потом вдруг — удар о землю, мелькнуло тело летчика.

Самолет, срубая кустарники, выкатился на лед озера, — продолжает Галина Петровна. — Тут все стали выпрыгивать, а Володя Шашков помогал открывать люки и вытаскивать воспитательницу с детьми и раненых. Удивительно, но никто не получил никаких повреждений при ударе. Партизаны были с ранениями ног, поэтому ходить не могли. Мы их положили на одеяло и оттащили подальше от горящего самолета.

Прощание

Из воспоминаний Володи Шашкова:

— Я влез на крыло и нагнулся через перегородку, думая, что летчик от огня и боли съехал с сиденья вниз, на пол, но в кабине оказался только парашют в защитной сумке. Мы стали искать летчика, первым его заметил Толя, сын воспитательницы. Александр Петрович лежал в кустах и был без сознания. Мы затушили тлеющую на нем одежду, он сильно обгорел: колени обеих ног, грудь, шея и руки...

Уже рассветало. Я, Валентина Степановна и ее сын пошли в разведку. Перебрались через болото, взобрались на пригорок и увидели телеграфные столбы и дорогу. Пошли по ней и набрели на землянки, в которых были наши...

О дальнейшем спустя 75 лет продолжает вспоминать Галина Петровна Тищенко:

— В землянке начали разбираться, достали документы летчика, тогда я и запомнила это имя — Александр Петрович Мамкин, у него еще была фотография девушки Клавы. Вскоре на озеро сел У‑2 с фельдшером Бесовой, она оказала летчику помощь, но сразу сказала, что шансов выжить мало — слишком много ожогов. За нами прислали целых четыре санитарных самолета и увезли на аэродром, откуда прилетал Мамкин...

А летчика Мамкина похоронили в деревне Маклок, где через шесть дней он умер в госпитале, так и не придя в сознание.

Автор: Сергей Емельянов