Путеводная звезда победы

Олег Новицкий

Эти слова могут кому-то показаться клише и штампами, но это правда — в Беларуси не было ни одной семьи, которая бы не пострадала в Великую Отечественную войну. Родные космонавта Олега Новицкого также испытали все тяготы и лишения того времени.

Израненная девичья душа

— Когда я вспоминаю рассказы бабушек и дедушек, у меня и сейчас мурашки по коже. То, что люди пережили, — уму непостижимо. При этом я знаю далеко не все о том, через что им пришлось пройти: они не хотели нам, внукам, рассказывать все подробности тех лет, чтобы не бередить раны. А мы и не настаивали — были маленькими, но понимали, что больно говорить о войне. Сейчас я жалею, что многое, увы, так и не узнал, не прочувствовал...

Янина Игнатьевна Ксеневич

Наверное, самое страшное событие произошло с моей бабушкой по маминой линии — Яниной Игнатьевной Ксеневич. Ранним утром в июле 1941 года, когда она и другие девчонки убирали зерно на родном поле в Червене, на горизонте показались захватчики с автоматами наперевес. Немцы практически без слов согнали девчат, грубо загрузили в машины и отвезли на железнодорожный вокзал, откуда отправили в Германию на работы. Бабушке Янине было тогда всего 16 лет.

Всю войну девочек там страшно мучили. Они работали на какого-то фабриканта, не поднимая головы, все четыре года спали на бетонном полу, а когда фашистским солдатам на фронте нужна была кровь, брали ее у наших девчат... Полуживой, с астмой, бабушка вернулась домой лишь в 45-м. Но по возвращении и дома первое время не было покоя, люди говорили девушкам: «Вы обеспечивали своей кровью фашистов!» Позднее, конечно, такое больше никто не осмеливался сказать, но услышать подобное даже раз было большим испытанием. До самой старости все, кто вместе с моей бабушкой попал в тот лагерь, не решались выйти на улицы Червеня в платьях с коротким рукавом — настолько их руки были испороты, изранены. Что говорить о душах?..

Эдуард Эдуардович Карпович 

Моего дедушку Эдуарда Эдуардовича Карповича познакомили с бабушкой Яней через два года после войны. С ним тоже в войну случилась беда. Перед самым ее началом друзья позвали его работать на литейный завод в Витебск. Он и поехал. А когда была бомбежка Витебска, один из снарядов, попавших в здание завода, зацепил чан с кислотой. Около него как раз и находились те шестеро — мой дедушка и его друзья. Пять человек погибли на месте, а дедушка Эдик выжил. Почти все его тело было обожжено кислотой, один глаз перестал видеть, второй — видел еле-еле. Это уже после войны ему подобрали очки с одним стеклышком — видел, мог работать. А во время военных событий он кочевал из госпиталя в госпиталь: пересадки кожи, лечения, опять пересадки... Медикаментов было мало — все уходило на фронт. Но он выкарабкался.

Действительно, это было поколение очень сильных, крепких духом людей. Несмотря на тяжелое время после войны, дедушка не позволял работать своей жене, которая после пережитого в молодости часто лечилась в больницах. Он работал на лесорубке и был отличным кузнецом. Во многих домах Червеня до сих пор остались плуги, которые сделал именно он. Но несмотря на постоянный труд, жить было сложно. Моя мама вспоминала себя, восьмилетнюю, с босыми ногами — нечего было обуть. А каждый третий школьный день она опаздывала на занятия. Почему? Ей, старшенькой из троих детей Карповичей, нужно было стоять в очереди за хлебом для всей семьи.

Люди на болоте

— Семья Новицких, фамилию которых я ношу с гордостью, войну встретила под Червенем — в деревне Рованичи. Бабушка по отцовской линии — Анна Игнатьевна — родилась в 1919 году на Гомельщине. Именно туда раньше переехал со всей семьей мой прадед, спасаясь от голода в России.

Анна Игнатьевна Новицкая

А дедушка — Иван Игнатьевич — родился в 1920-м в деревне Володута Червенского района. Анна и Иван познакомились в 1940 году и не успели испытать счастья семейной жизни, нарадоваться появлению первого ребенка — моего дяди Эдуарда, им пришлось пройти тяжкие испытания внезапной и страшной войны.

Оба ушли в партизаны. Бабушка — с маленьким ребенком на руках. Она была связной партизанской бригады «Красное знамя», которая действовала в Минской области. Даже в 1942 году, когда у нее появился второй ребенок — моя тетя Люда, она с двумя детьми пешком ходила за солью в Пуховичи — такое было задание.

Бабушка, как и дедушка, мало рассказывала нам о войне, но некоторыми моментами все же делилась. Долго перед ее глазами стояла картина, как немец выхватывает дочку Люду из рук ее матери и сапогом отбрасывает ребенка к забору, как нечто неодушевленное, ненужное... Вспоминала бабушка Аня, как девушкам, женщинам, когда партизаны держали оборону во время блокады, приходилось бежать из деревни и прятаться в болотах. В болотной жиже по грудь они стояли по трое суток с детьми на руках. Говорила: «Октябрь на улице. Просыпаюсь, а у меня волосы вмерзли в болото. Страшно и холодно».

Иван Игнатьевич Новицкий

Прятаться в лесу им приходилось не раз. В чем были, с чем были, с тем и бежали, когда немцы заходили в деревню. Детские пеленки женщины сушили прямо на себе, обматываясь ими... Что было зимой, я и представить не могу.

Что касается дедушки Ивана Игнатьевича Новицкого, то и сейчас у его дочери, моей тети Татьяны Ивановны, хранятся его документы и медали. Точно известно, что с 25 мая 1943 года по 7 июля 1944-го он служил связистом в партизанском отряде бригады «Красное знамя». Человек он был сильный, волевой. Не давал поблажек ни себе, ни другим. С 7 июля 1944-го по 2 февраля 1945-го он был на фронте в должности бронебойщика 1021-го стрелкового полка 307-й стрелковой дивизии 2-го Белорусского фронта. За три месяца до Победы в бою получил тяжелое ранение в левую руку. Вернулся домой живым, уже в мирное время у него случились два инсульта.А третий стал роковым. Он умер в 85 лет. Бабушка Аня — в 90. Но я их помню, как сейчас: моих добрых, родных, жизнелюбивых, талантливых.

Автор: Алина Касель